Три скорости Валерия ХАРЛАМОВА

Он прожил жизнь на бешеной скорости и погиб на бешеной скорости…

В ночь под старый Новый год, с 13 на 14 января 1948 года, молодая испанка Арибе Аббад Хермане, которую девочкой в 30-е годы приняла, вырастила и воспитала наша страна, и ее муж московский рабочий Борис Харламов, отправились на маскарад в клуб завода "Красная звезда". И тут Арибе почувствовала себя плохо - у неё начались роды. За ней приехала "скорая помощь". И хотя шофёр гнал машину на предельной скорости, в родильный дом № 16 они прибыли ещё с одним пассажиром: в пути явился на свет Валерий Харламов.

…Ранним утром 27 августа 1981 года на 73 км Ленинградского шоссе произошла автомобильная катастрофа. Можно только предполагать, что именно случилось за несколько мгновений до неё, но известно, что асфальт был мокрый от дождя, а покрытие только что отремонтировали, поэтому дорога была дьявольски скользкой, как тот самый лёд, на котором столько лет провёл Валерий Харламов. Вела машину его жена Ирина - водитель ещё неопытный. Она пошла на обгон автобуса, а когда появился встречный грузовик, резко затормозила и не сумела, видимо, справиться с управлением. Столкновение стало неизбежным. Так погибли Валерий, Ирина и её двоюродный брат Сергей Иванов.

В прощальном слове на траурном митинге перед тысячами людей, перед верными друзьями хоккея и Харламова, собравшимися на Новокунцевском кладбище, я, близко знакомый с Валерием почти два десятилетия, говорил, что он не знал своего величия. И теперь я хочу рассказать о том, что Харламов, будучи действительно великим хоккеистом, не ведал истинных масштабов своего поразительного дарования, никак, никогда, ничем и ни перед кем не подчеркивал своей исключительности и вообще был редкостно чистым и честным, порядочным человеком.

…Сижу вместе с его родителями в небольшой комнате их квартиры. Мать, интересная еще женщина, хотя годы и берут свое, вся в черном, ибо не снимает траур с того самого дня… Рядом отец. Мы с Борисом Сергеевичем старые друзья.

И именно им, родителям, безутешным в своем горе, я впервые высказал то, что думаю о человеческой и спортивной уникальности Валерия.

Харламов был просто создан для хоккея, весь, что называется, заряжен на эту мужественную, хитроумную, скоростную игру. Он сражался с чехословацкими, шведскими, американскими асами хоккея, со знаменитыми, крайне опасными и чрезвычайно умелыми канадскими профессионалами. И он блистал ярче всех в этом окружении звёзд, был сильнейшим среди сильнейших, первым среди равных.

Когда он был приглашён на финал Кубка Стэнли в Канаду, переполненный до отказа огромный ледовый стадион приветствовал его стоя. Суперзвезду хоккея узнавали на улицах Монреаля и Праги, Стокгольма и Москвы. Да что там! Помню, как канадские хоккейные менеджеры довольно недвусмысленно заявляли и в частных беседах, и в интервью для печати, что мечтают заполучить Харламова. Назывались даже фантастические цифры его предполагаемых гонораров, превышавшие, для сравнения, годовое жалованье президента США, суммы, выплачивавшиеся самым знаменитым канадским "профи". Сведения такого рода, разумеется, доходили до Валерия, но он - и это показательно для его характера - никогда словом не обмолвился, что знает об этих лестных предложениях, не бахвалился, как иные из его коллег, обласканные славой.

В чём же собственно, состояло дарование Харламова, почему его считали сильнейшим форвардом этой столь популярной в мире игры? Он владел тремя скоростями: взрывной скоростью передвижения и манёвра на льду, молниеносной реакцией на малейшие изменения игровой ситуации и поведения партнёров и соперников, сверхскоростью технического мышления. Вот они - три скорости Валерия Харламова. Эти три способности, в отдельности встречающиеся у многих, образовали в хоккейном творчестве Харламова удивительный сплав.

Но это ещё далеко не всё. Обводка Харламова - это уже почти легенда. Перехитрить, переиграть в единоборстве не одного, а нескольких противников, и не единожды, а снова и снова, с лёгкостью поразительной, внушающей соперникам неуверенность и почтение, - этим был славен Харламов.

Вспомним, как в Москве в решающем матче со сборной Канады, командой, составленной из звезд профессионального хоккея, он один, да, один принес нашей команде победу. Первого канадца он обвел своим коронным финтом - обманным кивком головы в сторону, отчего тот кинулся на наперерез, туда, куда Валерий и не собирался двигаться. Второго, который намеревался на подкате столкнуться, он обыграл, резко затормозив и одновременно развернув туловище, так что противник промахнулся и пролетел мимо. А третьему он показал, что потерял шайбу, умышленно отпустив ее от крюка клюшки, и, когда канадец дотронулся до шайбы, уже вкушая радость оттого, что отнял ее у самого Харламова, Валерий налетел на него, толкнув плечом, опрокинул на лед, вновь овладел шайбой и оказался один на один с вратарем Чиверсом.

Как бы шутя, чуть даже игриво, Харламов приблизился к опытнейшему голкиперу канадцев, сделал замах клюшкой и выпад влево с явным намерением пробить в правый от вратаря угол ворот. Его финт был до того естественным, что вратарь начал смещаться вправо, но Валерий сыграл иначе - неуловимым движением он послал шайбу верхом в левый угол ворот.

Описать его действия в этот незабываемый момент вроде бы и не сложно. Но сыграть так против такого сильного противника - это почти невозможно. Я не верил своим глазам. А между тем Харламов делал подобные вещи не раз, и каждый раз это были прекрасные минуты.

Существует, хотя и довольно условное, деление мастеров хоккея на игроков коллективных и индивидуальных. По этой классификации виртуоз Харламов должен был бы причислен к закоренелым "индивидуалистом", считаться чуть ли не эгоистом на площадке. Но до какой степени это неприменимо по отношению к нему! Вот уж кто умел по-детски непосредственно радоваться удачи товарища, и не просто радоваться, а изо всех сил помогать рождению такого успеха, буквально создавать его!

Пас, выверенный, ювелирно точный, скрытый от противника и известный партнерам, был изобретен в нашем хоккее довольно давно. Его применял еще Николай Хлыстов - нападающий команды "Крылья Советов" и сборной страны - на заре освоения этой игры, отлично использовал Александр Альметов, Александр Уваров, Анатолий Фирсов, Борис Майоров, Владимир Викулов и многие другие. Но так искусно, так творчески, как делал это Харламов, пасовать не удавалось никому.

Он устремлялся в самое игровое пекло, угрожая молниеносной обводкой нескольких соперников, создавая реальную опасность у ворот. Противники отчаянно наваливались на него, пытаясь блокировать, отнять шайбу или просто сбить с ног. И это освобождало от опеки партнеров Харламова. А он в какое-то мгновение скрытым, кистевым броском пасовал товарищу по команде, находившемуся в голевой позиции.

Для такой комбинации мало отточенной техники. Тут необходимо обладать особым зрением, позволяющим видеть всю площадку, всех соперников и всех партнеров одновременно. Тут надо уметь со скоростью самого современного компьютера просчитать все возможные варианты, выбрать лучший и реализовать его, либо сыграв самому, либо отдав шайбу товарищу, но не тому, кого опекают противники.

Именно творческим восприятием уроков Харламова можно в значительной степени объяснить яркую, тонкую и сложную игру нападающих - Владимира Крутова, Сергея Макарова, Сергея Шепелева, Игоря Ларионова, Александра Кожевникова.

Валерий был, с моей точки зрения, большим психологом в хоккее: в каждой игре он демонстрировал не только ясность и остроумие собственного замысла, но и умение с лёгкостью разгадывать замыслы соперников. Со стороны казалось даже, что он заранее знает всё, что может придумать хоккеист, кидающийся ему наперерез. На льду Харламов был постоянно, ежесекундно готов к единоборству, может быть, оттого он и был лишён стремления к конфликтам в жизни. Его терпение, добродушная снисходительность просто удивляли.

Я помню, как однажды канадцы устроили форменную охоту на него. Цель оправдывала средства: вывести Валерия из игры и тем самым обеспечить канадской команде шансы на победу. На роль костоломов были приглашены опасные игроки - Кларк и Круэ. Кто помнит крупно показанные по телевидению этих "профи", тот поймет, что ощущение, будто тебя буквально ищут эти двое, не из приятных. Однако и Харламов был не прост, умело уходил от силовой борьбы. И все же им удалось сбить его. Ребята в один голос говорили мне потом, что это не просто столкновение, что канадцы не использовали силовые приемы, разрешенные правилами, а собирались сломать, травмировать Валерия. Я спросил его самого, так ли это, но он ответил: "Ничего особенного не произошло, сам виноват, если не нашел способа противостоять грубости".

Спортивная жизнь такова, каковы люди, посвятившие себя спорту. Харламов был истинным рыцарем хоккея - благородным до конца, за что его уважали и любили все, кто выигрывал у него и кто ему проигрывал. Он не любил поражений. Не мог смириться с тем, что другая команда оказалась сильнее его команды. Когда ЦСКА или сборная тех лет проигрывали, соперники боялись следующего матча. Они знали, что на лёд выйдут Михайлов, Петров, Харламов - великолепная тройка, не сломленная поражением, сильная, отважная, непримиримая в борьбе за победу. Это не было честолюбием, хотя и в нем для спорта нет ничего худого. В чистом виде были явлены азарт и мужество бойцов, не умеющих сдаваться на милость победителю.

Это было еще и уважение к зрителям. Хоккей - всегда спектакль, ход которого не известен заранее никому. Сплошь и рядом матчи любого уровня и ранга преподносят сюрпризы, поражающие даже знатоков. За то, наверное, и любят эту игру во всем мире. Валерий Харламов буквально одаривал зрителей, пришедших на стадион, чтобы посмотреть на его игру. Он считал недостойным схалтурить, поберечь силы, избежать силового единоборства с соперником. Валерий никогда не спорил с судьями и редкие наказания - удаления на две минуты - переживал сдержанно и терпеливо. Он был корректен ещё и потому, что понимал: судья может не заметить, тренер может просмотреть, товарищи по команде могут не понять, но зрители!.. Их не проведёшь. Не случайно мало кто из самых одарённых хоккеистов пользовался у многомиллионной хоккейной аудитории такой любовью как Валерий Харламов.

К своей популярности он относился так же просто, скромно и деловито, как к любому делу или обязанности. Часами, не ленясь, он ставил автографы поклонникам хоккея, щедрой рукой раздавал значки мальчишкам и взрослым, безотказно выступал в коллективах, рассказывал слушателям о любимой игре, откровенно отвечал на вопросы. Как в театр ходят на Плисецкую, на Атлантова, на Смоктуновского, так и на стадион ходили на Харламова.

Мальчишкой, поступая в хоккейную школу нашего клуба, Валерий прибавил себе год - так ему хотелось попасть к нам. Он был зачислен в группу тренера Вячеслава Тазова. Но вскоре его вполне невинный и объяснимый обман раскрылся, и Валерия перевели в группу начальника школы тренера Андрея Старовойтова, который занимался с ним около четырех лет.

Заметил парня и я, поскольку как руководитель хоккейного коллектива контролировал учебный процесс и обязательно принимал участие в наборе новичков, присматриваясь не столько к их атлетическим данным или умению кататься на коньках, сколько к тому, горят ли у парня глаза, видно ли, что он одержим желанием стать настоящим хоккеистом. Всего этого в юном Харламове было, как говорится, через край.

Его талант, его фанатическое упорство, его чудесный характер раскрылись для всех нас не сразу, постепенно. Помню такую историю. В юные годы Валерия принял я однажды рискованное, но, как потом оказалось, вполне оправданное решение. Видел, что он - человек способный, незаурядный, но выпускать его на площадку с мастерами было еще рановато: не хватало у парня умения, опыта. А где же набраться практических навыков, как не в играх - регулярных, важных, ответственных? Чтобы Харламов смог развить в себе игровую самостоятельность, усовершенствоваться в обводке, разучить новые финты и опробовать их на реальных соперниках, я предложил ему предстоящий сезон поиграть в одной из команд среднего класса.

Не скрою, волновался. Расставаясь пусть даже на время с одаренным игроком, никогда не можешь быть уверенным, что не совершаешь ошибку. Вдруг понапрасну упустишь время, а в спорте эта потеря чаще всего невосполнима. Но Валерий воспринял мое решение до будничного просто. Спросил только, предоставят ли ему там время и условия для самостоятельных тренировок. Да, ответил я, руководители той команды получили план твоего индивидуального задания.

Валерий Борисович ХАРЛАМОВ Заслуженный мастер спорта СССР, двукратный чемпион Олимпийских игр, восьмикратный чемпион мира и Европы, десятикратный чемпион СССР. Награжден двумя орденами Трудового Красного знамени, Орденом «Знак Почета», медалью «За трудовую доблесть». Удостоен Почетного знака ВЛКСМ и знака ЦК ВЛКСМ «Спортивная доблесть».

Периодически мне докладывали, как идут дела у Харламова. Никаких замечаний. Игроки команды равняются на него. На тренировки приходят сотни зрителей. Во время матча стадион не может вместить всех желающих. Играет самоотверженно и в мастерстве прибавляет день ото дня.

Харламов был прост и скромен. Никогда не капризничал, ничем не пытался отличаться от своих товарищей, не задумывался о весомости своего вклада в общее дело. Предлагал я ему, и не раз, стать, капитаном команды, но он отказывался. Предпочитал оставаться рядовым игроком, по сути будучи, как говорят социологи, неофициальным лидером.

Я всегда был особенно нетерпим к любым проявлениям недисциплинированности. У нас, в армейской команде, не задерживались лентяи, нарушители режима. Так вот, мне с моим крутым нравом за все годы ни разу не пришлось повысить голос на Валерия. Впрочем, был один досадный случай, который, как ни парадоксально, только укрепил мое к нему уважение. Валерий и один его товарищ нарушили режим, причем за руку пойманы не были, хотя сомнений у меня не оставалось. Я отдал приказ о наказании обоих. Тот, второй, отпирался и канючил до последнего, а Валерий молчал. Я спросил его, может, он тоже считает себя невиноватым. И он ответил, что наказание понес заслуженно.

Он так разумно, так интеллигентно поддерживал контакты с людьми, так зарекомендовал себя в коллективе, что к его мнению прислушивались все. Мне рассказали историю, как однажды после победы нашей сборной на чемпионате мира и Европы к одному из известнейших игроков подошел наш молодой журналист с просьбой дать интервью. А тот, то ли оттого, что голова закружилась от успеха, то ли просто еще не пришел в себя после нервной встряски, в грубой форме отказал репортеру. И был поддержан своим партнером по тройке, которому эта удаль почему-то понравилась. Тут подошел Харламов.

- Да вы что, ребята? - изумился он. - Человек за семь верст киселя хлебать добирался. Ему же свою работу делать надо. Что за барские замашки?

С Валерием и молодым спортсменам, и опытным мастерам всегда было хорошо играть, интересно тренироваться, уютно жить во время поездок и сборов. Он в любой момент готов был пожертвовать своими интересами ради команды.

Перед олимпийскими играми в Саппоро мы попросили его перейти из его родного звена в то, которое создавалось с принципиально новой тактической расстановкой сил. Надо было расстаться с друзьями, с партнерами, понимающими его с полуслова, - Борисом Михайловым и Владимиром Петровым. Харламов спорить не стал, поверил тренерам. И, придя в новое звено, сумел зарядить своей невероятной энергией, своим неиссякаемым оптимизмом и Александра Рагулина, и Анатолия Фирсова, и Геннадия Цыганкова - игроков к тому времени уже именитых. Лучшая игра Владимира Викулова тоже отмечена в том сезоне, когда он выступал в одном звене с Харламовым. Все они были благодарны судьбе, объединившей их с Валерием, о чем не раз говорили мне сами.

В его жизни было очень тяжелое время, когда он вместе с женой попал в автомобильную аварию. Валерий стал заметно прихрамывать. Тогда-то у нас с ним произошел очень важный для обоих разговор. Я спросил: "Какие планы?" Он ответил просто и убежденно: "Играть буду".

Позже, приходя на тренировки, я видел, с каким чудовищным упорством он возвращал себя в хоккей, как жесток был к самому себе, как дорожил каждой минутой. И он вышел на лед. Катался хромая. Все ему было трудно, нога болела, но по выражению лица нельзя было догадаться, как ему тяжело: веселая улыбка, прищуренные глаза - все как обычно. Мы радовались: на лед вернулся наш Харламов.

Он был тот же и не тот. Когда Валерий стал участвовать в игровых упражнениях, восстановил навык передач и бросков, начал кататься с привычной скоростью, я заметил, что у него как-то не идет его знаменитая обводка. И не то чтобы утерян навык или забыты финты, нет, он робко, словно не веря в себя, лишь изредка пытается обвести соперника. Похож он был на мальчишку, который не решается сделать то, что у него может не получиться.

Несколько дней я ломал голову над этой проблемой. Играть он, конечно, будет, и играть вполне прилично. Но увидим ли мы прежнего Харламова? И снова у нас с ним произошел прямой мужской разговор. Валерий и сам признал, что не клеится у него обводка и что нужно еще время для полного восстановления навыка. А мне казалось, что дело не в технике, не в координации движений. Выполняет же он идеально точно другие приемы. Причина в ином - утрачена уверенность в себе, в своей способности переиграть любого соперника.

ПАМЯТИ АРТИСТА Звонит поутру Атээсовский зуммер, А сердце как знает, А сердце болит! На скорости жил И на скорости умер! - Какой беспощадный буллит! Артисты уходят. И в трауре - сцена. А время течет, Как река. И снова за бортиком Слышится: Смена! Но смены не видно пока. Нет. Жизнь не кончается Рамкою черной, И ты бесконечно живой! До встречи, Валера. И помни, что в сборной Семнадцатый номер, Он - твой! Мы к этой потере Вовек не привыкнем. Она обжигает, Как ложь. И если нам шайбы не хватит, Мы кликнем - Ты выйдешь И сразу забьешь! Михаил Танич

И я посоветовал ему включить в дневной цикл, а он состоял из двух-трех тренировок, дополнительную тренировку. Я предложил ему поиграть против пяти-шести 10-15-летних мальчишек.

Ребятам мы не сказали, что Харламов еще не совсем здоров, иначе тренировка превратилась бы в поддавки. Мальчишкам так хотелось обвести самого Харламова, отнять у него шайбу! В единоборстве они были цепки и отчаянны. Словом, приходилось Валерию очень туго, особенно когда надо было догонять этих юрких и живых как ртуть пацанов. Временами мне казалось, что эксперимент себя не оправдает, потому что кто же сможет выдержать такое напряжение, такую дьявольскую нагрузку? Но Валерий понимал, насколько для него это важно, и тренировался самоотверженно. Мастерство, а главное - психологическая устойчивость, вера в свои силы крепли день ото дня.

Ему очень нравилось возиться с мальчишками. Помню, как в дни приема новичков в армейскую школу Харламов вместе с Рагулиным, Третьяком и другими мастерами помогали тренерам отбирать способных ребят. Валерий никогда не отказывал даже самому не подходящему для хоккея мальчику, а сообщал свое неблагоприятное мнение мне. Очень жалел, всякий раз представляя, видно, себя на его месте. Младшая сестра Валерия Таня говорила мне, что они еще в юности мечтали работать с детьми: она - в школе обычной, он - в хоккейной. С мастерами, к чему стремятся многие хоккеисты, уходящие со льда, Валерий работать не собирался. Не эта была для него интересно и важно.

Человек одаренный, обладающий сильным, мужественным характером, Харламов был чрезвычайно обаятелен. Вообще перспективы у него были самые широкие и удивительные. Убежден, что если бы он в юности решил всерьез заняться, к примеру, футболом, то и здесь был бы на первых ролях.

Вот еще один случай, доказывающий его незаурядность. У нас в команде была традиция - она, кстати, жива и сейчас - в конце сезона проводить праздничный вечер. Приглашали жен и подруг, друзей, накрывали торжественный и красивый стол, устраивали танцы. И вот однажды я увидел, как в круг вышел Валерий со своей дамой. Я знал, что превосходно танцуют Фирсов, Викулов. Но Харламов?! Он танцевал так пластично и оригинально, ритмично и легко, так свободно владел своим телом, так точно понимал партнершу, что постепенно все остановились, окружили эту пару и смотрели с восхищением. На место их проводили аплодисментами - от своих это не часто услышишь.

Я часто думаю: чем же успел стать Харламов для нашего хоккея, для его неистовых поклонников, для тысячи тысяч мальчишек? Сказать, что он был кумиром публики, в особенности юной, - этого мало. Мне кажется, что Валерий и вся когорта выдающихся игроков его поколения совершили нечто большее, нежели просто забивание шайб в ворота, пусть даже и самых сильных соперников. Своей невероятной самоотверженностью, своим мастерством, оплаченным предельным напряжением сил и на тренировках, и в матчах, своим вдохновенным, глубоко одухотворенным отношением к игре они добились того, что хоккей стал восприниматься как подлинное искусство. Их игра вызывала восторг и у специалистов, и у поклонников, и даже у тех, кто случайно оказывался па стадионе, чтобы затем прикипеть душой к хоккею на всю жизнь.

И это еще не все. Игра Валерия Харламова вызывала желание подражать ему. Причем не только в том, что касается сугубо технических его достижений, но и прежде всего в том, что называем мы его бойцовскими качествами, с особой силой проявлявшимися в играх за спортивную честь Родины. Выступая на чемпионатах мира и Европы, Олимпийских играх, сражаясь с канадскими профессионалами, Харламов никогда не чувствовал себя просто игроком, старателем на россыпях спортивной удачи. Нет, он боролся, что называется, не на жизнь, а на смерть за победу сборной Советского Союза. И когда под сводами ледовых дворцов звучал наш гимн, Валерий чувствовал гордость не за себя, не за команду даже, а за державу. Патриотизм советского спортсмена, советского человека был свойствен ему в самой высокой степени.

Уверен, что Валерий Харламов достиг бы новых высот и тогда, когда перестал бы играть. Он собирался учиться дальше, хотел научиться учить других и имел на это полное моральное право.

Не знаю, к чему будут стремиться в жизни его сын Александр и дочь Бегоня, но верю, что они вырастут хорошими, умными, добрыми людьми. И страна наша, и друзья Валерия и Ирины их детей не оставят. Помогут, поддержат, посоветуют, научат, а главное - расскажут, кем был и кем навсегда останется в нашей памяти их отец - человек, не знавший своего величия.

Анатолий Владимирович ТАРАСОВ,
заслуженный тренер СССР

Источник:
     Три скорости Валерия Харламова. Авт.-сост. Б.М. Левин - М.: Воениздат, 1988. Издание 2-е, переработанное и дополненное.
 

Предыдущая

Оглавление

Следующая